[Это копія поста изъ телеги.]
И еще неизвѣстно, не зомби ли это чучело. Когда-то въ московскомъ метро на внутреннихъ стѣнахъ нѣкоторыхъ вагоновъ были цитаты изъ дѣтскихъ книгъ, и мнѣ больше всѣхъ понравилась эта. Читаю интервью “Три допроса по теоріи дѣйствія”, которое Александръ Филипповъ (да, опять онъ) взялъ въ недалекомъ 2013 году у глубоко-непріятнаго мнѣ Глѣба Павловскаго, и ловлю себя на томъ, что не могу себя заставить – хотя и пытаюсь – какимъ-нибудь опредѣленнымъ образомъ отнестись къ содержанію: незамѣтно отвыкла отъ языка, который (будучи отчасти деформированъ подразумѣваемой терминологіей) отчасти и вытачивается или вылѣпливается на глазахъ прежде всего даже не для формулированія опредѣленныхъ смысловъ (не по-хорошему заѣзженное слово, конечно, во множественномъ числѣ), а для того, чтобы уберечь ихъ отъ поврежденія, исцѣлить вопросъ отъ malheur отвѣта, какъ сказалъ бы, кажется, Морисъ Бланшо; языка многослойнаго и плотнаго – прагматически не менѣе, чѣмъ семантически.
Вѣрно, что и сейчасъ, разумѣется, встрѣчаются нѣкіе оазисы его – и что сама я ихъ, увы, не преумножаю, отчасти по честному неумѣнію, а отчасти подъ давленіемъ двойной цензуры, государственной и peer pressure, уже нѣсколько лѣтъ дѣлающихъ (особенно, увы, силами послѣдняго, такъ какъ первая рѣзко усугубилась позже) любую сколько-нибудь увѣренную претензію на благонадежность несовмѣстимой, по ощущенію, ни съ какой держащей воду герменевтикой, ни даже съ негативной способностью какъ необходимымъ ея условіемъ, – однако эта отвычка вызываетъ у меня досаду. Я слышу множество разговоровъ о дефицитѣ нравственныхъ и волевыхъ ресурсовъ, а также готовыхъ политическихъ возможностей – но очень мало о недостаткѣ пониманія, готоваго умственнаго инструментарія, включая знанія и навыки, какъ будто тѣ менѣе насущны даже въ ожиданіи дефицита ресурсовъ матеріальныхъ и даже въ ситуаціи, когда переживаніе тщеты и провала, кажется, носится въ воздухѣ по всѣмъ сторонамъ политическаго спектра.
Сейчасъ я примѣрно на серединѣ книги, и ГП по большей части говоритъ о своемъ опытѣ участія въ (диссидентскомъ) Движеніи въ СССР. Можетъ быть, по предѣльной свѣжести воспріятія, то есть по невѣжеству – но пока я заворожена зловѣщими перекличками съ тѣмъ, что занимаетъ меня въ опредѣленныхъ нынѣшнихъ процессахъ, насколько я ихъ себѣ воображаю, и особенно ихъ результатахъ. “You looked so good I didn’t care what side you’re fighting for” – обычно я цитирую это, думая о теоріяхъ заговора, но въ этой книжкѣ совсѣмъ не теоріи заговора, и она не то чтобы looks good. Стóитъ, навѣрное, привести кое-какія цитаты – хотя онѣ не прояснятъ ощущеніе, которое я сейчасъ пытаюсь передать, а скорѣе наоборотъ, т.к растворится то (какъ минимумъ, сюжетное) напряженіе контекста, которое превращаетъ басню въ притчу – съ ея напряженіемъ между ὅτι и ἵνα въ томъ числѣ, какъ его описываетъ Фрэнкъ Кермоудъ.