Среди сонма тревогъ, одолѣвающихъ прогрессивную общественность, возражающую примѣнительно къ Украинѣ противъ любыхъ колоніальныхъ проектовъ (это важно!), одна мнѣ кажется не то чтобы пустой, но и не слишкомъ благоразумной: что якобы украинцы насъ больше никогда не будутъ любить, а будутъ, наоборотъ, ненавидѣть. Любили ли раньше – и когда – и “[i]f it was Fond of Pigs, did it make any difference what sort of Pig?” – здесь фигура умолчанія, но сейчасъ меня занимаетъ не она.
Такъ ли ужъ индійцы – или ирландцы – недолюбливаютъ англичанъ? Уцѣлевшіе австралійскіе аборигены – своихъ бѣлыхъ согражданъ? Что интереснѣе, въ какой именно мѣрѣ японцы ненавидятъ США после ядерныхъ ударовъ по Хиросимѣ и Нагасаки, а сербы – ихъ же плюсъ изрядную часть Европы по итогамъ продолжавшихся нѣсколько мѣсяцевъ гуманитарныхъ бомбардировокъ Югославіи? Почему вьетнамцы послѣ бомбардировокъ и засѣиванія полей онкогеннымъ Agent Orange уже показываютъ въ соцопросахъ больше симпатіи к США, нежели жители Европы?
Эта тревога особенно неожиданна въ исполненіи феминистокъ: странно думать, будто онѣ полагаютъ, что восхищеніе и пріязнь, которыя женщины питаютъ къ мужчинамъ какъ группѣ, разумно объяснять добродетелями послѣднихъ и ихъ исторически-добрымъ обращеніемъ съ женщинами.
Вспоминается циничный анекдотъ, въ которомъ Дѣдъ-Морозъ говоритъ голодному мальчику изъ нищей семьи, что подарки полагаются только тѣмъ дѣтямъ, кто хорошо кушаетъ. “Любовь” – функція отъ благополучія (макро-)объекта, особенно когда собственное ему резко уступаетъ, престижа, которымъ тотъ пользуется, и пропагандистскихъ инфраструктуръ, въ идеалѣ внедренныхъ въ субъекта. Тутъ слѣдуетъ отмѣтить, что послѣдній пунктъ невозможенъ безъ первыхъ двухъ, а тѣ, въ свою очередь, зиждутся, по крайней мѣрѣ сейчасъ, главнымъ образомъ на широкомасштабномъ грабежѣ, колоніализмѣ и расизмѣ. Таковы стандартные способы завоеванія любви граждан чужихъ странъ.
Возвращаясь напослѣдокъ къ гендернымъ аналогіямъ – сама обсессивная замороченность “любовью” симптоматична: пекутся о ней преимущественно угнетенные, и направлена она на гегемона какъ первичный объектъ, а на однокорытниковъ_ицъ – только отраженнымъ свѣтомъ. И это закономѣрно: ненависть сильнаго и имѣющаго власть опасна, срѣдства самозащиты скудны, автономія невозможна.