И в “Потерянном рае” Мильтона, и в завершающей части пятой книги “Энеиды” совершается серьезная попытка сформулировать и тем самым сообщить кое-что о религии – о боге, представляющем собой абсолютную и предельную реальность. Мы пытаемся вести разговор о тёмном предмете – наиболее фундаментальных и примитивных частях человеческой психики. Мы могли бы попыться озарить это темное пространство сияющей иллюминацией, чтобы в ярком свете увидеть самые тёмные и недоступные зрению части этого неясного предмета. Однако Фрейд подсказал другой подход [в личной переписке с Лу Андреас-Саломе]: “Я часто пытаюсь искусственно ослепить самого себя, чтобы исследовать эти скрытые места”. Возможно, мой перевод не совсем верен, но я хочу позаимствовать у Фрейда это соображение и развернуть его таким образом, что приспособить к решению моей собственной задачи.
Вместо того чтобы пытаться пролить сверкающий, разумный, знающий свет на тёмные вопросы, я предлагаю уменьшить освещенность и направить на них пронизывающий луч темноты – иными словами, нечто обратное прожектору*. Своеобразие этого пронизывающего луча заключается в том, что если его направить на предмет нашего любопытства, то этот предмет поглотит весь уже существующий свет, а наша область исследования окажется лишена всего света, которым она прежде обладала. Темнота будет абсолютной и, соответственно, приобретет качество сияющего, абсолютного вакуума. Таким образом, любой существующий в ней объект, каким бы неразличимым и незначительным он ни был, проявится в совершенно ясной форме. В условиях наибольшей темноты станет виден самый слабый свет.